Мой отец родился и вырос в ортодоксальной иудейской семье в Вене. Они уехали из Европы только после нацистской оккупации в 1938 году. Семья моего дедушки была убита во время войны. Я гордился своим еврейством; я прошел бар-мицву, и мне нравились еврейские традиции. Однако в своей медитации и йоге я испытал и многое другое. Я считал себя атеистом. Я гордо отделял себя от тех, кого считал слабым. Я полагал, что духовность приходит изнутри человека. Это заставляло меня чувствовать себя сильным. Мне казалось, что я прекрасно понимаю истинную природу жизни.

Я родилась в Нью-Йорке. Вы могли бы это понять по моему акценту, если бы я говорила, но поскольку я пишу это на бумаге, вам просто придется поверить мне на слово. Не буду говорить сколько мне лет. Скажу только, что я росла во времена Великой Депрессии.

Я — мессианский еврей во втором поколении. Мой отец – еврей, мама — нет. Я воспитывался с очень сильной еврейской самоидентификацией. Родители отправили меня в еврейскую школу в Сакраменто, и я готовился к бар-мицве в реформистской синагоге. Моя прабабушка была жертвой Холокоста, так что знакомство с антисемитизмом, и особенно Холокостом, было частью моего воспитания с самого раннего детства. Одновременно с посещением еврейской школы я ходил в церковь. Это было интересно. Первые пару лет ты изучаешь лишь библейские истории, что в воскресной школе, что в начальных классах еврейской школы. Это, в общем-то, одни и те же истории. Но в воскресной школе я также узнавал и об Иисусе.